Главная страница » Когда государство не платит
Интервью со старшим юристом юридической фирмы «Максима Лигал» Сергеем Бакешиным
Поделиться

В
новом выпуске программы \»Гражданин
и закон\» на радио \»МедиаМетрикс\»
речь шла о невыплатах по госконтрактам.
Гостем ведущей Юлии Мелейко стал  старший
юрист юридической фирмы «Максима Лигал»
Сергей Бакешин. Он рассказал о том, есть
ли шанс у предпринимателей застраховаться
от неплатежей со стороны государства,
насколько зависит возможность взыскать
долг от масштабов деятельности должника
и прокомментировал конфликтную ситуацию
между издательским центром Правительства
Санкт-Петербурга «Петроцентр» и
издательским домом «Экстра-Балт».

Тема неплатежей действительно
становится сегодня очень актуальной,
и я слышала, что в Ярославской области
такой показатель уже достиг миллиарда
рублей. А как обстоят дела в Петербурге
и в Москве?

Я, к сожалению, не располагаю
статистикой по конкретным масштабам,
могу только судить о тех спорах, в которых
сам участвую, или о которых слышал,
потому что в них участвуют мои коллеги.
Но масштабы, конечно, значительные.
Ситуация с финансированием государственных
обязательств, и уж тем более обязательств
государственных компаний перед их
подрядчиками, исполнителями, поставщиками,
достаточно тяжелая. Как говорил Дмитрий
Анатольевич Медведев, денег нет.

Я слышала, что даже бизнес-омбудсмен
Борис Титов обратился к Медведеву с
просьбой внести поправки в законопроект,
чтобы не требовали налоговых выплат с
тех предприятий, которым должно
государство более одного или двух
миллионов рублей. Как вы считаете,
действительно такие правки будут
внесены? Облегчит ли это как-то жизнь
предпринимателей?

Я сомневаюсь, что такие правки
будут внесены. Кроме того, такое «латание
дыр» в законодательстве не кажется мне
правильным, разумным действием. Надо
понимать, что неплатежи бывают как
совершенно явные, то есть когда между
сторонами уже подписаны какие-то акты
выполненных работ, или акты приемки
товаров. Бывают также ситуации, когда
тот же самый государственный заказчик
не подписывает эти акты, хотя фактически
работы выполнены, либо товары поставлены.
Просто уклоняется от этого. И, не подписав
эти документы, он считает, что он не
должен ничего платить. Бывают ситуации
какие-то пограничные, когда документы,
предположим, о приемке работ подписаны,
но уже после подписания документов
заказчик предъявляет какие-то претензии,
зачастую надуманные. В строительстве
это распространенная ситуация, тем
более, что найти какие-либо недостатки
в построенном объекте почти всегда
можно — идеальных строек не бывает. Вроде
как работы выполнены и должны быть
оплачены, а с другой стороны, со стороны
заказчика, этот выглядит как ситуация,
когда не выполнена работа надлежащего
качества, и, соответственно, оплате она
не подлежит. Такие вот скрытые неплатежи
– как их описать в том же самом Налоговом
кодексе? Как мы освободим исполнителей
от налоговых обязательств? А если внести
подобные поправки, они могут стать базой
для злоупотреблений со стороны
предпринимателей, что тоже было бы
нехорошо.

А насколько отличаются судебные
разбирательства, если, например, акты
подписаны, и работа принята со стороны
заказчика, но не оплачена, и если заказчик
отказывается даже подписывать акты?

Если просто отказываются
оплачивать, тогда суд может быть
достаточно простым и быстрым – присудят
выплату этой суммы, истец получит
исполнительный лист, по которому получит
денежные средства. В случае, если мы
говорим об отказе в принятии выполненных
работ, обычно суд назначает экспертизу:
каков фактический объем выполненных
работ, качественно ли они выполнены,
какова стоимость выполненных работ, и,
соответственно, какую сумму подрядчик
имеет право получить от заказчика.

Какие, на ваш взгляд, категории
споров наиболее распространены сегодня?

Достаточно распространенной
категорией являются споры из-за договоров
строительного подряда, между подрядчиками
и заказчиками, или подрядчиками и
субподрядчиками. Также, конечно, споры
хозяйственного договора поставки.
Несколько реже – договоры оказания
услуг. Наверное, можно сказать, что
количество споров прямо пропорционально
количеству договоров соответствующего
вида.

Много ли в вашей практике
встречается споров, связанных именно
с невыплатами по госконтрактам? Насколько
я знаю, вы не только в Петербурге, но и
в Москве работаете…

Достаточно большое количество,
и конкретно в нашей практике это
количество растет. В этом году оно
существенно выросло. И это споры на
весьма значительные суммы. И споры
главным образом из договоров строительного
подряда, из договоров на выполнение
проектных изыскательских работ.

Как суды реагируют на подобные
дела, когда в качестве ответчика выступает
государство или окологосударственная
структура, а в качестве истца –
коммерческая компания?

Сергей
Бакешин: По моему опыту, суды ведут себя
несколько иначе, чем они вели бы себя в
споре между двумя частными компаниями.
Возможно, я не располагаю общей статистикой
по всем возможным делам с участием
государственных компаний, но по моему
опыту, чаще, чем в споре между частными
компаниями, удовлетворяются те или иные
ходатайства государственных компаний.
У меня, например, была ситуация, когда
в споре даже между двумя частными
компаниями, подрядчиком и субподрядчиком,
суд, увидев, что главным заказчиком
является государственное предприятие,
по собственной инициативе привлек его
к участию в деле в качестве третьего
лица. В подобных спорах суды не очень
любят привлекать главных заказчиков в
качестве третьих лиц, и, в принципе, это
правильно, потому что они не участвуют
в этом договоре. Но тут вот суд мало
того, что привлек, так еще сделал это
абсолютно по собственной инициативе.
Что большая редкость.

Много ли подобных споров
решилось в пользу частных компаний?

Да, достаточно много. Я думаю,
что соблюдается какой-то по большому
счету паритет.

Как нужно вести себя частному
подрядчику в отношениях с госзаказчиком,
можно ли как-то себя заранее уберечь?
Как поступить, чтобы не оказаться в
подобной ситуации?

Пожалуй, спецификой работы
именно с государственными заказчиками,
государственными компаниями является
то, что они чаще, чем обычные частные
компании выстраивают отношения не в
соответствии с договором. То есть,
допустим, договор заключен на одних
условиях, а фактически бывает: ну, давайте
мы немножко отступим в сторону и сделаем
чуть-чуть иначе. Это, в первую очередь,
связано с теми самыми процедурами
закупок, которые требуется соблюдать,
и в случае, если в договор вносятся
какие-то существенные коррективы, это
может потребовать заново проведения
закупочных процедур, что, в общем, всем
неудобно. В качестве какого-то из недавних
громких примеров, наверное, можно
привести историю с Зенит-Ареной и с
этими поставками световых табло, из-за
которых сейчас взят под стражу бывший
вице-губернатор Петербурга Марат
Оганесян. Насколько я знаю, какие-то
работы там выполнялись, но просто
фактически за те самые деньги, выделенные,
выполнялись не те работы, которые были
указаны в договоре, а какие-то иные. В
принципе, когда коммерсанты выстраивают
отношения с государством, с государственными
предприятиями и компаниями, достаточно
часто они идут на какие-то отступления
от условий договора. И им говорят: да
ладно, оставьте так – вот мы в договоре
записали одно, но фактически мы будем
делать немножко другое – так надо. Для
того, чтобы получить госзаказ, на это
иногда приходится идти, но надо понимать,
что это влечет за собой довольно серьезные
юридические риски. Как юрист я не советую
так поступать.

А ведь сейчас многие предприятия,
даже которые никогда раньше не участвовали
в тендерах, не пытались получить госзаказ,
пришли к этому, потому что считают, что
деньги есть только у государства…

Ну, будем надеяться, что у него
еще есть деньги. Да, долгое время госзаказ
считался чем-то крайне лакомым, крайне
выгодным, и, несмотря на те или иные
риски, связанные и с длительными
отсрочками платежей, предусмотренными
госконтрактами, и тем, что фактический
момент выплаты денег сильно был завязан
на бюджетном ассигновании тех или иных
предприятий, то есть в какой момент им
перечислят деньги из казначейства и
они смогут расплатиться по своим
договорам. И, несмотря на то, что да,
действительно существует практика
отступлений от буквальных условий
договора в отношениях с государственными
компаниями – несмотря на все эти риски,
предприниматели очень охотно шли на
работу с госкомпаниями и с государством,
получая значительную прибыль от этого
сотрудничества. Продолжится ли эта
ситуация? Сложно сказать. Будем надеяться,
что да.

Хочу обсудить с вами актуальный
частный случай подобного рода дела.
Информационно-издательский центр
Правительства Санкт-Петербурга
«Петроцентр» задолжал издательскому
дому «Экстра-Балт» свыше 2,3 миллионов
рублей. Они подали сразу три иска, и
причина разбирательства – отсутствие
оплаты по договорам за 2014 и 2015 год. Акты
выполненных работ были подписаны, но
уже по итогам этих двух лет, когда уже
нужно было платить, заказчики просто
разорвали договор и сейчас выставили
на тендер новых подрядчиков за 7 миллионов.
При этом, в свое время «Петроцентр»
получил кредитование от банка, 20
миллионов, но непонятно, будет ли этот
банк существовать дальше. И вот они
выставляют новый тендер на 7 миллионов,
хотя должны предыдущим подрядчикам 2,3
миллиона рублей. Как поступать в таких
случаях, каковы перспективы, на ваш
взгляд?

Как поступать? Безусловно,
судиться. Насколько я понимаю, споры на
относительно небольшие суммы в общей
сложности, миллиона три… Безусловно,
остается судиться. В случае, если
действительно «Петроцентр» не сможет
выполнить свои обязательства, не сможет
оплатить оказанные ему услуги, тогда,
видимо, придется применить процедуру
банкротства, с перспективой при
необходимости привлечения к ответственности
руководителей «Петроцентра», может
быть, его акционеров, участников.

Соответственно, если «Петроцентру»
будет проще не выплатить 2,3 миллиона,
они вынуждены будут признать себя
банкротами, я правильно понимаю? И
завершить свою деятельность?

Вполне возможно. Другое дело,
что надо понимать, что сумма 2,3 миллиона
– она относительно небольшая. Я не
уверен, что ради такой суммы компания
будет себя банкротить. Хотя, как вы
говорите, у них кредит на 20 миллионов,
а это куда более существенная цифра.
Вполне возможно, что они решат, что им
проще создать новую компанию и прекратить
деятельность этой.

Но, поскольку это все-таки
подведомственная структура Комитета
по печати, не вызовет ли это какой-то
общественный резонанс, если они вот так
на глазах у всех создадут новое юрлицо
и продолжат свою деятельность?

Я боюсь, что нет. Боюсь, что
никакого серьезного резонанса это уже
не вызовет. Это уже будет воспринято
как что-то само собой разумеющееся и в
порядке вещей.

А по вашей практике – легче
взыскать небольшие суммы, до 10 миллионов
рублей, чем когда речь идет об убытках,
приближающимся к нескольким десяткам?
Каковы шансы, скажем так, у более мелких
заказчиков по сравнению с более крупными?

Я думаю, что это, на самом деле,
зависит от масштабов деятельности той
компании, с которой взыскивают денежные
средства. То есть если это компания с
миллиардными оборотами, то, наверное,
относительно небольшие суммы с нее
взыскать легче, чем более крупные. С
другой стороны, если это небольшая
компания, у которой годовой оборот
составляет несколько десятков,
предположим, миллионов, то взыскать с
нее даже один миллион рублей может быть
не так просто. Если речь идет о взыскании,
тут еще зависит от того, в какой момент
начать эту процедуру. Если компания еще
относительно на плаву, более-менее
устойчиво стоит на ногах, то да, конечно,
она легче расстанется с небольшой суммой
денег и продолжит свое неустойчивое
стояние, чем свалится прямо сейчас. Если
же компания уже находится в предбанкротном
состоянии, или тем более, в банкротстве,
то в этом случае кредитор, которому
требования велики, у него, конечно, куда
меньше возможностей для влияния на
процедуру банкротства и на судьбу
компании. И, соответственно, меньше
рычагов давления, с помощью которых
можно добиться получения своих денег.


Поделиться

Добавить комментарий