Главная страница » Как \»шили\» дело \»двух А\»
Интервью с президентом Балтийской коллегии адвокатов, вице-президентом Адвокатской палаты Санкт-Петербурга Юрием Новолодским
Поделиться

Завершился
громкий процесс по так
называемому \»делу двух А\». Петербургских
предпринимателей обвиняли в хищении
денег, выделенных на организацию
городских праздников. Разбирательство
завершилось оправданием обвиняемых. О
том, почему этот процесс можно назвать
знаковым, журналисту Юлии Мелейко
рассказал адвокат, президент Балтийской
коллегии адвокатов, вице-президент
Адвокатской палаты Санкт-Петербурга
Юрий Новолодский.

Красногвардейский
районный суд вынес оправдательный
приговор по \»делу двух А\», как вы его
называете. Следствие велось чуть больше
двух лет, суд чуть больше года – и,
наконец, предпринимателей оправдали.
Насколько сложно было вести это дело?

Это дело является
чрезвычайно сложным. Оно стало яркой
иллюстрацией того, что общее состояние
расследования по уголовным делам,
связанным с предпринимательской
деятельностью, катастрофически
ухудшается. И в моем представлении это
некая низшая отметка расследования дел
такой категории. Следователь по существу
не расследовал, а фабриковал дело.
Прокуроры по сути не выполняли функцию
надзора за законностью проведения
следствия, а откровенно покрывали те
безобразия, которые творились в ходе
следствия. Между прочим, именно таким
прокурорам, как в нашем деле, была
адресована фраза президента Российской
Федерации о том, что у прокуроров много
полномочий, в том числе, и отказаться
от обвинения в суде. Но ими совершенно
не пользуются – вот это тот случай. Я
должен сказать, что когда приговор этот
вступит в законную силу, а я ни на минуту
не сомневаюсь, что произойдет именно
это, необходимо нашему обществу, и
президенту в том числе, думать о том,
как же поступить с теми, кто довел
уголовные дела вот до такого состояния.
Что делать с человеком, который откровенно
фабриковал уголовное дело.

Во время расследования
этого дела следователь фактически сам
придумал два закона. Существуют нормы,
которые действуют во всем мире, поскольку
они из области гражданского права. Но
эти законы следователя не устраивали.
И тогда он взял и придумал свои законы,
на их основании выстроил обвинение, на
их же основании заключил в тюрьму до
суда двух предпринимателей и еще одну
женщину, бухгалтера, которые ни в чем
совершенно не были виноваты. Может ли
общество терпеть, что следователь
работает не по законам Российской
Федерации, а по своим собственным?

Я сделаю пояснение.
Речь идет о предпринимателях, которые
выигрывали конкурсы на проведение
праздничных мероприятий в различных
районах нашей страны и прежде всего в
Петербурге. Существует правило из
Гражданского кодекса, что регулятивное
воздействие на договоры возмездного
оказания услуг может быть таким же, как
и по договору подряда. По договору
подряда, если подрядчик сэкономил при
производстве работ, по закону эта
экономия остается у того, кто выполнял
заказ. Это означает, что по законам
Российской Федерации, если у людей,
проводивших праздники, остались
сэкономленные деньги, они должны были
остаться у них и войти в состав прибыли.
Но это не годилось для следователя! И
он выдумал другой закон, что все, что у
вас осталось, вы должны отдать государству.
Практически как благотворительная
организация. Потому что это государственная
собственность. Человек настолько
невежественен в правовом отношении,
что не понимает, что в гражданском праве
не может быть никакой разницы между
участниками, будь то государство или
будь то некая вчера созданная коммерческая
структура. В этих отношениях все равны.

Здесь следует разобраться:
следователь действительно этого не
понимал? Если не понимал, как же его
допустили? А если он это понимал, то его
действия сравнимы с преступлением.
Предприниматели ему пытались объяснить,
что он включил всю прибыль в сумму
похищенного. Получается, предприниматели
не имели права на прибыль? Он отвечал в
духе «какая прибыль, какие предприниматели
– вы хищники и вы должны сидеть в клетке».
Вот такой человек – что заслуживает?

Отличилась и представитель
прокуратуры, которая во время прений
произнесла речь, продолжавшуюся 21
секунду. При этом прокуратура запрашивала
для обвиняемых в совокупности 24 года
лишения свободы. Получается, меньше чем
по 1 секунде на год лишения свободы.
Возникают сомнения, может ли такой
прокурор продолжать работать в системе
нашей прокуратуры.

По этому делу, помимо
того, что мы были в судах основную часть
дня, мы еще несколько раз в неделю
проводили многочасовые совещания, где
занимались буквально в деталях разбором
действительных обстоятельств, а не тех,
которые выдумал следователь. Именно
поэтому, в результате этой огромной
работы, которая была проведена не только
мною, но и другими адвокатами, участвующими
в деле, получился этот результат. Мне
кажется, что моя заслуга состоит только
в том, что я направлял, показывал
направление, где нужно действовать, как
действовать. Было очень трудно, но вот
результат.

По моему мнению, сейчас
необходимо, чтобы все адвокатское
сообщество, все заинтересованные
институты общества потребовали наказания
тех, кто фабриковал это дело. У нас есть
специфические общественные институты,
например, омбудсмен по делам
предпринимателей. Когда-то он говорил,
что возьмет это дело на контроль. В итоге
я ему недавно позвонил, и оказалось, что
он даже о том, что по этому делу вынесен
оправдательный приговор, узнал только
от меня. Омбудсмен, специальные функции,
специальный офис на улице Куйбышева,
специальные люди там ходят, надувают
щеки. А то, что входит в их функцию —
реакция на подобные случаи — оказалось
вне поля их зрения.

Насколько я слышала,
17 месяцев отсидели предприниматели,
они собираются подавать в суд на прокурора
и следователя. Это так?

Во всяком случае, так
они говорили. Их можно понять. Можете
представить себе состояние человека,
который знает, что никаких преступлений
он не совершал, что он проводил прекрасные
праздники, что да, они имели прибыль, но
это, слава богу, в современной России
не преступление, и вдруг он сталкивается
со следователем который испытывает к
нему классовую ненависть — по крайней
мере, такое впечатление сложилось у
обвиняемых.

Возникает ощущение,
что следователь Раукинас не мог пережить,
что можно получать такую прибыль, в разы
превышающую его зарплату. Место ли таким
людям в правоохранительных органах?

Думаю, адвокатское
сообщество может использовать это дело
для наведения порядка в стране в вопросах
уголовного правоприменения. Если у
кого-то возникнут любые мысли по этому
поводу, любые идеи, можно звонить мне,
я обязательно приму людей, мы обязательно
обсудим. Такие приговоры по таким делам
бывают нечасто. Нельзя упускать подобную
возможность.

По делу было 17 тысяч
вещественных доказательств! Те, кто
ведет уголовные дела, наверное, скажут,
что я преувеличиваю, но их было именно
17 тысяч. Их пришлось хранить у следователя
в нагромождении каких-то коробок, потому
что они не уместились в специальных
помещениях суда. С определенного момента
были выписаны какие-то молодые следователи
с северов, с женами, единственная
обязанность которых была составлять
протоколы по осмотру этих предметов и
придания им статуса вещественных
доказательств. Ничем другим они не
занимались. Среди этих вещественных
доказательств есть такие перлы, как,
например, «54 листа чистой бумаги формата
А4». Может возникнуть ощущение, что все
это происходило в психбольнице. Но те,
кто составлял эти протоколы, не
душевнобольные. Это люди, которых надо
вычищать из сферы уголовного
правоприменения, если они выполняют
работу тупо, формально, причиняя вред
интересам правосудия. Интересно было
бы сосчитать, какие расходы понесло
наше государство благодаря таким
«следователям».

Да, вот это интересно.
Я как раз хотела задать вопрос о
государственных расходах

Это очень интересно. И
если бы кто-то мне помог сосчитать эти
расходы, мы могли бы апеллировать к
обществу. Расходы на производство этого
безобразного следствия в десятки раз
превышают сумму якобы похищенного. В
материалах дела была определена сумма
ущерба около 10 миллионов рублей по
четырем выдуманным эпизодам мошеннических
действий. Поэтому все, что произошло –
это вопиющее безобразие.

В таких случаях у
общества два пути: утереться или сказать:
\»Да вы что? Да не может быть!\». Я каждому,
кто усомнится, и кто готов против этого
восстать, покажу и докажу с помощью
документов, что все это правда.

Оправдательный
приговор вынесли. Но теперь возникает
вопрос: а смогут ли предприниматели
вернуться в отрасль? Насколько сложно
им будет?

Это, наверное, нужно
спросить самих предпринимателей. Но
это очень талантливые люди. Никита
Абрамидзе, к примеру, выходец из семьи,
которая всю жизнь занималась вопросами
культуры. Его отец был преподавателем
нашего института культуры. Его дед играл
в ансамбле Утесова, его мама тоже
заслуженный деятель. Когда он закончил
учебу, он ничем другим не занимался. Он
пришел в бизнес по организации праздничных
мероприятий, это его профессия, по
которой он получил высшее образование.
И с 2002 года до того момента, когда у
некоторых раукинасов появились замыслы
прекратить этот пир предпринимательства,
были проведены 5 тысяч мероприятий.
Многие из них — высочайшего уровня, на
огромных сценах, с оформлением, блестящие
артисты. Мы все это доказывали суду. У
суда не осталось сомнения, что это
бизнес, и что они не хищники, а действительно
бизнесмены.

И вот из этих 5 тысяч
мероприятий господин Раукинас выбирает
несколько эпизодов, которые ничем не
отличаются от других. Почему? Понятия
не имею. Подсудимый говорит: потому, что
раньше по наводке каких-то конкурентов
проводилась проверка, и была масса
документов, связанных с одним эпизодом.
Зацепились за этот эпизод. Изначальная
проверка закончилась отказом, а этому
следователю, видимо, захотелось довести
дело до конца. В итоге выбрали четыре
эпизода. От одного, кстати, впоследствии
обвинение отказалось. Просто сказали:
мы отказываемся от обвинения в эпизоде.
Что же это происходит? Где была прокуратура?
У вас по этому эпизоду в обвинительном
заключении сотни доказательств. Почему
вы отказались? Потому что поняли, что
это вообще не доказательства? За это
должна следовать ответственность. И
эта ответственность должна выразиться
прежде всего в том, чтобы эти люди не
смогли больше работать на государство
в сфере уголовного правоприменения.

Смогут ли ребята
восстановить бизнес? Не знаю, но они
талантливые ребята, так что, думаю,
смогут.

По-вашему, какие меры
можно принять на федеральном уровне,
чтобы защитить предпринимателей?

Эти меры уже принимаются.
Надо быть внимательными. Это просто
пример, подтверждающий правильность
правовой политики руководства нашего
государства. Установлена уголовная
ответственность за незаконное привлечение
к уголовной ответственности для
следователей и так далее. Сейчас этот
законопроект, как я слышал, уже прошел
первое чтение. Закон не имеет обратной
силы. Хотя и без того достаточно оснований,
чтобы привлечь этих людей, уж по крайней
мере, добиться того, чтобы их в сфере
уголовного правоприменения не было.

Мы часто слышим от
представителей государственной власти,
что нужно прекратить «кошмарить бизнес».
В действительности в этой области есть
какие-то подвижки?

Нет, конечно. Я твердо
уверен, что ничего не произойдет. На
протяжении нескольких лет президент,
министр внутренних дел и прочие
ответственные руководители нашего
государства обращаются с призывами:
прекратите кошмарить бизнес, прекратите
расследовать заказные дела. Но ничего
не происходит. Их будет все больше и
больше, если не будет включен механизм
личной ответственности за содеянное.
Сфабриковал дело – изволь ответить в
уголовно-правовом порядке. Это очень
опасное общественное преступление. В
таких случаях человек, облеченный
практически неограниченной властью,
обращает эту власть вразрез интересам
общества и отдельной личности. Это
страшная вещь.

В деле моего расстрелянного
деда было 19 листочков. Среди них — справка
о расстреле и реабилитационная часть
этого дела. Причем те листы, которые
были листами уголовного дела, были сшиты
белыми нитками, а реабилитационные –
черными. Но там в реабилитационной части
была справочка, что следователь Гидякин,
который расследовал это дело, признан
виновным в нарушении социалистической
законности и расстрелян в 1939 году. Даже
тогда люди понимали, что действовать
надо ну уж хоть как-то в рамках закона,
а не фабриковать топорно. Вот пока это
не начнет случаться, пока люди не поймут,
что за подобные выходки придется отвечать
– ничего не сдвинется. Если даже будет
принят закон, еще не факт, что он будет
применяться. Поэтому я призываю всех
коллег заставить этот закон работать.
А для этого адвокаты не должны быть
пассивными.

Каждый случай подобных
действий, который будет выявлен, нужно
собирать в общий пакет, создать, может
быть, специальные рабочие группы, которые
будут ставить вопрос о возбуждении
уголовного дела, отвечать на эти отписки,
которые, уже можно заранее сказать,
будут поступать, и добиваться того,
чтобы воля законодателей воплотилась
в жизнь. Иначе мало что произойдет. И
ведущей общественной силой в этом
вопросе является, безусловно, адвокатура.

На
сегодняшний день есть хоть один пример,
когда представителя правоохранительных
органов наказали за фабрикацию дела?

Наверное, есть такие
дела, я не анализирую, но это совсем не
то, о чем я говорю. Я вам расскажу такую
историю, которая опозорила наш город
на весь мир. Отпечатки пальцев были
многие десятилетия мощнейшим критерием
виновности. Когда что-то говоришь,
доказываешь, а потом судья говорит: а
пальчики куда деть? Решающее доказательство
было. 

И вот у нас в Петербурге выявился
такой случай, когда следователь
договорился с экспертом по делу, где
молодой человек обвинялся в изнасиловании
девушки. Ему в кабинете дали стакан, а
потом с помощью эксперта эти отпечатки
со стакана перенесли на бутылку с
алкоголем, которая была изъята из ее
дома, где она была убита. Вот такие случаи
были. Это уже зверство. Это откровенное
зверство со стороны людей, это не эксперт
и следователь, это звери, которые по
недоразумению оказались облечены
властью. 

Естественно, такие случаи были.
Но когда сегодня законодатель вводит
новый закон, он не это имеет в виду. Он
имеет в виду более мягкие случаи, когда
вы знаете, что человек невиновен, но вы
постепенно фабрикуете, вам неинтересно,
виновен он или невиновен, вы делаете
свое дело, листочек к листочку, дело в
суд, потом услышали, что получил 6 лет
лишения свободы – дело сделано. Вот
против таких государственных служащих
направлен новый закон.  


Поделиться

Добавить комментарий