Вышел в эфир первый выпуск новой программы \»Гражданин и закон\» на радио \»МедиаМетрикс\». Его гостем стал адвокат, специалист по международному и конституционному праву Сергей Голубок. Ведущая Юлия Мелейко поговорила с экспертом о том, какие законы приживутся в России и какое место наша страна занимает в глобальном правовом пространстве.
Насколько международные практики используются в российском законодательстве?
Здесь нужно отличать международные источники права и опыт иностранных государств. Если говорить о международных организациях, то Россия участвует в нескольких из них. Это означает, что нормы международного права, создаваемые в рамках этих организаций, должны включаться в российское право. Это происходит непросто. Есть мнение, что это ограничивает суверенитет России. Дело в том, что Россия распорядилась своим суверенитетом в соответствии с Конституцией, вступив в эти организации.
Если говорить об иностранных государствах, то их правовые доктрины, их разработки не могут быть обязательными для России, но традиционно российские законодатели смотрят на континентальные страны, такие как Германия, Франция, в поисках вдохновения для своих законодательных разработок. Не секрет, что гражданский кодекс России в значительной степени смоделирован по немецкому образцу, Конституция России имеет много общего с Конституцией Франции.
В последние годы есть тенденция автохтонного законотворчества, которое вдохновлено тем, что происходит внутри страны. Безусловно, есть примеры вдохновения, если мы говорим о гражданском законодательстве, то положения, связанные с заверениями или преддоговорными отношениями, в значительной степени свое начало берут в английском праве. В сфере конституционных прав, в сфере, связанной с ограничением деятельности государства в тех вопросах, которые могут быть связаны со статусом человека очень много вещей, которые придуманы у нас. Например, это целый ряд ограничений, связанных с деятельностью некоммерческих организаций.
Правовые режимы должны быть удобными, для того, чтобы они были удобными, они должны быть клиентоориентированными. Нельзя изначально предполагать, что все ваши участники гражданского оборота — недобросовестные мошенники, которым нужны эти структуры для того, чтобы кого-то обмануть. Регулируя изначально таким образом, можно оказаться в условиях, когда никто не будет в принципе эти ограничения использовать. В этом, к сожалению, особенность последних лет законотворчества. Появляются темы для правового регулирования и законодательного регулирования, которых вообще не было ранее.
Наш законодатель идет по пути прямых запретов. Это плохо, потому что в таких условиях игроки рынка, финансовых структур будут уходить в другие юрисдикции, которые представляют более гибкие режимы. Запрет – это не подход, поэтому законодателям нужно относиться к субъектам гражданского оборота, как к клиентам, которые воспринимают используемое законодательство как инструмент для реализации своих задач.
К слову о запретах. Во Франции, в ряде городов появился запрет на ношение мусульманских купальных костюмов. Государственный совет Франции признал запрет на буркини, принятый в городе Вильнёв-Любе, незаконным и нарушающим права человека. Может ли такая практика прижиться в России?
Это чувствительный вопрос для Франции, потому что Франция в числе других стран больше всего заботится о светском характере своего общества. Естественно, здесь затронуты права человека. С одной стороны – право на свободу вероисповедования, с другой стороны – право на частную жизнь. Этот случай представляет противоречивую практику Европейского суда по правам человека. Думаю, что во Франции это будет продолжаться, так как буркини воспринимается не только как символ определенной религии, но и как символ подавления гражданских прав женщин. Парадокс в том, что защита светского характера государства происходит с помощью ограничения прав тех, кто выбирает быть религиозным. Это очень сложный вопрос, и его решит Государственный совет Франции, Высший административный суд Франции, но воспринимать его надо чуть шире, чем вопрос только о конкретном виде одежде. Это вопрос о характере государства. Применительно к России. Светскость Российского государство не представляется такой значимой ценностью, ради которой нужно будет ограничивать права граждан на ношение религиозных символов. Буркини в России будет восприниматься легче, чем во Франции.
Росстат предложил внести поправки в закон \»О всероссийской переписи населения\». Они предусматривают обязательное участие всех жителей России в переписи населения. Кроме того, участников хотят лишить анонимности. В случае непредоставления или частичного утаивания этой информации участнику переписи может грозить штраф. Что вы думаете об этом?
Следующая перепись населения состоится не раньше 2020 года. Есть время подготовиться. В моем понимании введение обязанности и введение штрафа за отказ ситуацию осложнят, потому что это достаточно сложно администрировать. Мы в наших разговорах о законодательстве редко вспоминаем о стоимости законодательных решений. Сам процесс привлечения гражданина к административной ответственности за отказ от участия в переписи будет стоить дороже. Это антиреклама переписи.
Мне кажется, что путь, по которому нужно идти – это заинтересовывать людей быть прозрачными в отношении государства, а не вводить штрафы. Штрафы, как ни странно – это дорого и неэффективно.
Депутаты Законодательного собрания Пензенской области собираются внести в ГД проект, согласно которому у россиян может появиться обязанность доносить о готовящихся или совершенных преступлениях правоохранителям. Какие перспективы у этого законопроекта?
Этот проект противоречит Конституции в части обязанности доносить на близких родственников. Одно из немногих положений российской Конституции, которое имеет прямое действие и совершенно однозначно толкуется в практике – это статья 51 Конституции. Это право не свидетельствовать против себя и своих близких родственников. Кроме того, доказать недоносительство очень сложно.
Реальный путь – это более четкое применение существующих законов, а не выдумывания новых законопроектов. Важна легитимность. Люди воспринимают правовые нормы, как имеющие авторитет, и следуют им, не потому что есть страх наказания, а потому что они признают эти нормы необходимыми для себя.
Некоммерческая организация «Аналитический центр Юрия Левады», или «Левада-центр», была внесена в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента. Справедливо ли это? Какие теперь перспективы у центра?
Законодательство о некоммерческих организациях с 2014 года ввело понятие \»некоммерческая организация, выполняющая функцию иностранного агента\». Это организация, у которой есть иностранное финансирование, занимающаяся политической деятельностью. По сути, эта политическая деятельность – любая деятельность вовне организации. Например, любое публичное мероприятие, любое открытое письмо. В случае иностранного финансирования и политической деятельности эта организация Министерством юстиции признается иностранным агентом.
Это привело к тому, что уже более 140 организаций признаны иностранными агентами, что накладывает на них массу дополнительных обязанностей, например, они должны чаще сдавать отчетность в Министерство юстиции. Кроме того, это определенный ярлык, который они должны на себе нести, что в некоторых сферах делает деятельность организации невозможной.
В моем понимании, если государство считает, что какие-то некоммерческие организации действуют в интересах тех структур, которые несут опасность национальной безопасности России, то это нужно доказывать на основе Уголовного кодекса в каждом конкретном случае. Весь сектор некоммерческих организаций покрывать такими непредсказуемыми ограничениями – это контрпродуктивно.
В случае с «Левада-центром» жизнь не кончилась. У них есть разные варианты. Я бы на их месте подумал о коммерческой организации.
